Таша Строгая: Нужно очень чётко разграничивать хороший вкус и моду

Ольга Гоголадзе — Казань

В счастливую эпоху вай-фая и безлимитного интернета надо очень сильно постараться, чтобы одеться безвкусно. Сотни модных пабликов, миллиарды картинок с идеально подобранными комплектами одежды, онлайн-магазины со смешными ценами. Новые коллекции самых крутых дизайнеров мы видим в инстаграмах главредов глянцевых изданий раньше, чем они появляются на официальных сайтах.

Но каких-то десять лет назад о таком нельзя было даже мечтать. Журналы выходили раз в месяц, и их мгновенно раскупали. Поэтому программа «Снимите это немедленно!» стала настоящей бомбой для всех, кому небезразлично собственное отражение в зеркале. А её ведущие Таша Строгая и Саша Вертинская были непререкаемыми авторитетами в вопросах моды и стиля. Им доверяли, как никому другому. Ведь эти женщины на глазах у всей страны превращали в красавицу любую серую мышь.

Естественно, мастер-класс Таши Строгой в Казани стал настоящим событием. За пару часов до его начала телеведущая, художник-модельер и дизайнер провела в «Штабе» закрытую встречу с журналистами и блогерами города. В интервью KazanFirst она рассказала, как материнство изменило её жизнь, нужно ли ждать вдохновения и почему она уже четыре года не выпускает свою линию одежды.

— Десять лет назад вы с Сашей Вертинской были первыми, кто призывал наших женщин не просто хорошо выглядеть, но и обязательно делать карьеру. И это в годы, когда из всех журналов транслировался образ гламурной содержанки. Вы уже тогда чувствовали, что со временем «сильная и независимая женщина» станет трендом?

— Такой задачи мы точно не ставили. Мы с Сашей не собирались популяризировать этот образ, просто мы с ней именно такие по характеру. Нам очень хотелось сделать новый, необычный проект. Безусловно, «Снимите это немедленно» — аналоговая программа, заимствованная у ВВС. Идея «добрый и злой полицейский» уже была в ней заложена. Мы просто распределяли роли, иногда меняясь друг с другом. Однако мы обе художники по образованию, а не профессиональные телеведущие. Поэтому для нас это было сложное, но безумно интересное время. 

— Зато сейчас self-made women популярны, как никогда. Вы чувствуете, что российские женщины постепенно пришли к тому,  о чём вы 10 лет говорили с экрана?

— Да, конечно. Десять лет — огромный срок, всё изменилось, страна изменилась. Жизнь стала более сумасшедшая за это время, ритм теперь совершенно бешеный, ненормальный. Естественно, женщины стали ещё сильнее, ещё более классными, желающими сделать мощную карьеру.

— По какому принципу вы с Наташей Стефаненко отбираете участниц для своей программы?

— Как вы понимаете, писем приходят тысячи. Поэтому когда обращаются родственники и коллеги наших героинь, мы каждый раз смотрим на степень драматизма ситуации. Как я всегда говорю: «У каждого свой ад». И у 17-летней девочки, потому что она стала мамой в 15 лет. И у женщины за 45, потому что её жизнь идёт под откос. У одной это сложное материнство, у другой тяжело больные родственники, у третьей отсутствие денег, четвёртая рано лишилась родителей. Абсолютное заблуждение, что «Снимите это немедленно!» — это всего лишь переодевалка. Мы реально помогаем нормальным, обычным женщинам.

— Шоппинг может вылечить душу?

— Скорее, сам съёмочный процесс — это сильнейшая психологическая обработка. Интервью, которое на экране длится семь минут, на самом деле пишется полтора-два часа с каждой героиней. Им очень тяжело поделиться своей историей с чужими людьми, которых они видят первый раз в жизни. Но после этого мы неизбежно становимся ближе. За 10 лет такое количество человеческих жизней и историй прошло…  Было много ситуаций, когда женщины плакали и говорили: «Наконец-то меня кто-то выслушал». Поэтому мы никогда не смотрим на внешние данные. У нас все разные: и полные, и худые, и высокие, и маленькие.

— А что вам самой помогает сохранять доброе отношение к людям, выдерживать непростой график съёмок и постоянное общение с прессой?

—- Мои дети. Я родила близнецов в 37 лет, а когда ты становишься мамой в осознанном возрасте, это, конечно, перестраивает мозги. Происходит переоценка ценностей:  начинаешь замечать какие-то вещи, на которые раньше не обращала внимания. Остро реагируешь на то, к чему раньше была равнодушна.

— Например?

— Во-первых, начинаешь понимать женщину-мать. До этого ты можешь держать лицо и говорить: «Да, я вас понимаю», когда она что-то рассказывает. Но пока ты сама не станешь матерью, пока у твоего ребёнка первый раз не подскочит температура 40, ты в принципе об этой жизни ничего не знаешь. Ты можешь гипотетически предполагать: «Да, наверное, это переживательно». Но у тебя нет по-настоящему сильных эмоций, радости, холодного пота на спине. Дети меняют твоё мировоззрение, отношение к людям. Получается прочувствованное сострадание, глубинное понимание каких-то вещей. Ты просто становишься другим человеком с другими ценностями, с другой степенью осознанности.

Во-вторых, появляются новые поводы для улыбки. Например, на «Фейсбуке» очень популярны закрытые мамские группы. Туда выкладывают истории из жизни, очень многие из которых мне сейчас кажутся невероятно смешными. Но если бы я четыре года назад их прочитала, подумала бы: «Какая-то зачуханная мамаша о чём-то пишет. Что за бред?».

— Кстати, сейчас многие сходятся во мнении, что посты известных писателей и блогеров на фейсбуке заменили собой печатные сборники их рассказов. Так и говорят: «Я не читаю книги, я читаю френдленту». А что НЕ читаете вы?

— Депрессивную литературу. Там, где всё плохо и тяжело. Не буду сейчас говорить: «Ах, я перечитываю Чехова». Нет, я этого не делаю. Я читала его в школе, потом чуть позже, и на этом всё. Память хорошая, всё запомнила. Конечно, какие-то современные вещи попадаются в руки. Но если я понимаю,  что разрекламированная книга о том, как у кого-то была чудовищная жизнь, но он из этого вырвался и всех победил, я думаю: «Нет. Мне этого и на работе хватает». Хочется чего-то другого. Поэтому нравятся семейные саги или нечто более обнадёживающее.

— Если оптимизмом вас заряжают дети и добрые книги, то что служит источником творческого вдохновения?

— Мой преподаватель по живописи подарил в своё время гениальную фразу: «Не жди вдохновения, оно может не приходить годами. Скажу тебе страшную вещь: оно может не прийти никогда. Поэтому нужно просто садиться и работать». Сегодня не получится, завтра не получится, послезавтра — получится. Главное, не стоять на месте, а идти и делать.

— Список ваших дел впечатляет: ведёте программы на телевидении, ездите по стране с мастер-классами, преподаёте. Как вы всё успеваете?

— Я всё успеваю, потому что семья для меня приоритетна. Когда появляются дети, остальное отодвигается на второй план. Да, я веду программу «Снимите это немедленно», что отнимает очень много сил. Преподаю в Институте телевидения и радиовещания «Останкино», я мастер курса. Пишу статьи для журнала Forbes Woman. При этом дома я сама готовлю, никогда и никого не подпускаю к плите. За редким исключением, если меня 4-5 дней подряд нет в Москве. Так что, я просто беру и системно планирую время. В сутках 24 часа. Восемь на сон, столько-то поиграть с ребёнком, столько-то постоять у плиты, столько-то написать статью. Если этого не сделать, времени всегда будет катастрофически не хватать.

—  Откуда такая самодисциплина?

— Она всегда была. Я краснодипломница, отличница. Во мне заложено системное мышление. Так удобнее, так легче жить.

— Вы перестали создавать собственную линию одежды четыре года назад, потому что она не вписывалась в этот идеально отлаженный механизм?

— Мне перестало это быть интересно. Хотелось масштаба, хотелось после 10 лет карьеры дизайнера чего-то большего. Приятно  иметь клиентскую базу, два раза в год собирать людей на показ в Гостином дворе. Последнюю коллекцию показала, когда была беременна. Но мне было этого мало. Надо двигаться дальше. А для этого нужны очень крупные инвестиции. Долгие поиски инвестора не привели меня к тому, к чему привели Киру Пластинину. В её случае собственная мифическая история переросла в огромное количество магазинов по всей стране. Хоть у кого-то в России это получилось, слава тебе господи.

— Раньше у людей, неравнодушных к моде, всегда были ориентиры: актрисы с великолепным вкусом, первые леди, певицы. А если что-то напечатали в Vogue, значит, это хорошо по определению. Сейчас на страницах этого журнала можно встретить леопардовые лосины в сочетании с розовыми туфлями. На кого обычным женщинам равняться в таких условиях?

— Нужно очень чётко разграничивать хороший вкус и моду. Это вещи, которые могут дружить, а могут быть в конфликте. Мода — это индустрия, а хороший вкус больше имеет отношение к стилю, пониманию себя. Совершенно необязательно стильный человек — модный. Это может идти параллельным курсом. Посмотрите, что на днях показали на мировых подиумах. Этот сезон — 60-е, 70-е и 80-е. Представьте: 30 лет модных тенденций запихнули в один сезон. Что будет? Будет сплошная каша, месиво, эклектика. Поэтому да: леопард, розовый, ещё оранжевый бант и синие туфли. И пошла вперёд! Я на мастер-классе буду с сарказмом говорить про эти коллекции, потому что такое количество безвкусицы поражает. И что? Дизайнер самовыразился. Вы вправе покупать это или не покупать. У каждого должна быть своя мерка, какое-то внутреннее понимание, что носить и с чем сочетать.

— Как вырастить в себе это понимание?

— Нужно воспитывать себя на красивых вещах, на классическом и современном искусстве, впитывать это и пытаться быть цельным. Выносить своё собственное мнение, суждение, понимание. Только так!